Интервью

http://ic.pics.livejournal.com/lartis/126..." target="_blank">http://ic.pics.livejournal.com/lartis/126..." title="Радзинский" />

Похоже, занимая высокие финансово-административные посты, Олег Радзинский в душе всегда оставался филологом и литератором. Свои первые рассказы (они составили авторский сборник «Посещение», вышедший в 2000 г.) он писал в 1985 г. в ссылке, пряча рукопись в поленнице дров. Ещё три книги Радзинского вышли уже после того, как он отошёл от дел: мистический роман «Суринам» (2008), сборник повестей и рассказов «Иванова свобода» (2010), фантастический роман «Агафонкин и время» (2014). Все они написаны талантливо и необычны настолько, что ПИТЕРbook попросил Владимира Ларионова поговорить с их автором.

О.Р.: В Москве — до трех лет. А в три года у меня диагностировали тяжелую астму и рекомендовали море. Родители увезли меня в поселок Аше Лазаревского района, где сняли комнату у милых людей — тети Фатимы и дяди Ислама. Сначала со мной жила мама, потом бабушки — по очереди, потом тетя, а иногда меня оставляли на тетю Фатиму и ее троих дочерей. До шести лет я рос среди черкесов с редкими наездами в Москву. Я сносно говорил по-черкесски, до заморозков ходил босиком, ездил со старшими мальчиками «в ночное» — пасти лошадей, до конца октября купался в море. В шесть лет меня вернули в столицу — готовить к школе. В Москве было скучно и серо. Вокруг говорили только по-русски и о чем-то непонятном: книгах, театре, Брежневе. Никто не говорил о лошадях и расписании остановок поездов на перегоне — выносить фрукты туристам. Неинтересная жизнь.

JО.Р.: Мне только исполнилось 12. Выпрыгнул из окна на даче — с первого этажа, неудачно приземлился — на два металлических штыря, торчащие из асфальта. Результат — перелом позвоночника. В гипсе я, кстати, был один год, но до этого полгода лежал без движения в больнице «на вытяжке»: с поясом, к которому были прикреплены гири.

О.Р.: «Выдерживать» было нечего: дети обладают способностью воспринимать происходящее как обыденное. Реальность как данность .

О.Р.: Да, отец тесно общался со Стругацкими, когда жил в Ленинграде в конце 60-х — начале 70-х. Мама, работавшая в литературно-драматической редакции Центрального ТВ в Москве, даже пыталась вместе с Аркадием Натановичем сделать инсценировку по одному из их произведений. Начальство, впрочем, инсценировку не позволило.

О.Р.: Стругацкие определили возможности фантастики как социального жанра в СССР. Они сформировали иносказательность альтернативных миров как метафору разных аспектов советской жизни. Кроме того, их фантастика была тесно переплетена с реальностью и, таким образом, сильно отличалась от доминирующей в то время американской фантастики — Бредбери, Азимова, Сагана, где действие в основном происходило на других планетах, где земляне сталкивались с чужим космосом и пытались им овладеть. У Стругацких «чужое», иное приходило на Землю, и с этим нужно было жить, как в «Пикнике на обочине». Это чужое пыталось нас колонизовать, и человек должен был научиться оставаться человеком перед лицом этого чужого.

О.Р.: Безусловно повлияло, особенно «Трудно быть богом», «Пикник на обочине», «Понедельник начинается в субботу» и, конечно же, «Град обреченный». Особенно «Град обреченный». Линию не продолжаю, ибо бесполезно продолжать чужие линии, нужно искать свои.